1.

- Ну что ж ты, королева красоты,
В туманах грез, как в пламени порочном,
Порхаешь среди бабочек полночных,
Со всеми незнакомцами на ты,
Трепещущая, хрупкая, устань!
(Внимает и словами пузырится,
И не умеет ядом не напиться,
И рвется в клочья нежная гортань)
- Я твой, но ты беги меня, беги!
Рассыпь песок отчаянной минуты,
В гордыне, словно в зарослях цикуты
Сожги себя, вчерашнюю, сожги!
Воткнись в ребро колючей мушмулой,
Тревожной китобойной каруселью,
Да так, чтоб намертво и наискось – веселье,
И в лоб – сосудом с времени золой!
Приму, как раб, любой императив,
Вакханка, ведьма, грешница, менада!
Упрашивать, унизившись? Не надо!
Любовь? Искусство?
Секс. Презерватив.

2.

Вдалеке от невзгод, от змеиных и пагубных смыслов,
Как в снегах, в перламутровом платье, в вуали туманной,
Из причуд, словно пену взбивая крылатой кипридой,
Собираешь словесных узоров плетеные строки,
Желтый стелется дым, и не высохнуть сада слезинкам,
И не пойманы зерна в плодах, и озерная мякоть
Принимает ножи рыбаков, и притихшие жены
Как весталки, сидят у окон, уповая на малость.
Ты снисходишь до них. Твои мысли и фразы крылаты.
И замазана надпись на левой колонне у входа,
Значит кончится заполночь мир, и предчувствие дразнит,
Коготочками раня живые цветы олеандра.

3.

Дышит в ухо погребок
Сброшенные платьица
Лета пьяный колобок
По асфальтам катится
Сохнет синяя земля
От любви и голода
И гуляют тополя
По загривку города

4.

Я не верю в тяжкие труды.
Я дождей не видел без воды.
А на юге все дома подряд
На маслиньих косточках стоят…
Расцветай под солнцем, мой маслин,
В перламутре розовых долин.
Без нужды не сорванным да будь,
И питательной среды себе добудь!
Если много думать и не спать,
Жадным все имущество раздать,
Если одолеет тяжкий сплин,
Будешь, как подопытный маслин.

5.

Ягуар, ягуар, забери меня вдаль.
Не туда, где грохочут кантаты,
А в соленую глушь, где дурманит миндаль,
И дружок твой гуляет хвостатый.
Загляни в мой манеж, в мой мажорный мирок,
И, привстав на мягчайших котурнах,
Отпружинь в мою явь, в мой слоеный пирог
Снов и образов карикатурных.
Загрызи, ягуар, эту смертную тень,
Что скользит по затылкам паяцев,
Как табу охраняя чудеснейший день,
Когда души придут похмеляться.

6.
 
Не то метроном, не то пульс.
Швы разошлись – и пусть
Все в пух и прах – и даже
Я, за игрушку принят,
Выставлен на продажу
В выщербленной витрине.
Кто ап, кто даун,
Кто, саундом ошарашен,
Скандирует, чуть поддавши,
Long live and fuck you
Russia.
Неспешно бинтую рану.
А в лес, как в подъезд, поутру
Ломятся партизаны,
Лошади, кенгуру.
(Мама, ты брось меня, брось.
Лево и право – врозь,
Смело и прямо, мама).
Череп свербит под шапкой.
Ищет партнера дама
В дебрях его ландшафта.
Выбрасывая колени,
Словно почуяв клад,
К бревнам крадется Ленин,
Бронзовый как закат.
Не то метроном, не то пульс.
Пуст дирижерский пульт.

7.

А потом они лежали, две неумерших надежды,
Как обугленные спички, без движенья, без одежды,
И песчинки голубые между ребрами бежали,
И стрекозьи командиры самолетами жужжали,
Пахло водкой и едой.

И шептались, и качались на волнах горячей мяты,
Шоколадом растекались у костра постели смятой,
Им и вправду так казалось - будет вечно тайна длиться,
Обрученные со счастьем, обреченные как птицы,
Между небом и бедой.

8.

Мне в ухо входит тонкая свирель,
Вечерний свет закручивая в кокон.
Размазана деревьев акварель
По сумеркам, струящимся из окон.
И горьким оправданьем красоты
Немыслимо пропущена рулада
Сквозь дырочку упругой пустоты
В стене еще не выросшего сада.

9.

Чернокнижная мгла, рухнув с неба на кроны,
Покрывает собой этот мир как слюдой.
И стихает река. Лишь картавят хароны,
Раздавив на троих три бутыли с бедой.
И воскресный пирог милой барышне снится,
Не страшит ни потоп, ни последний зачет.
А река, невзначай заглянув под ресницы,
Черной гадиной в черную ночь утечет.

10.

Пусть торопится гордое небо к пророку,
Ответвленьям снопов раздавая грозу,
Я валяюсь в ногах, словно пес у порога,
И сползаю с ума, словно к дому ползу.
Научи меня ждать, в мокрой радости счастья,
Разведя наугад запасные костры,
Небо пахнет бедой, и дробится на части,
И осколки его, словно бритва, остры.
 
11.

Закат был желт как лист. Смеркалось.
А ты был бережен и чуток.
А я как дура, спотыкалась
На кочках вольностей и шуток.
А я в плечо твое сморкалась
И ты был кажется не против.
И оглушительно икалось
Твоей жене в окне напротив.

12.

Какое счастье жить на свете,
Творить, неистово греша,
И второсортные спагетти
На уши вешать не спеша!

:0)

Пока конец...